Хамам

Были мы с Яной в хамаме. Она мечтала. Купила себе и мне шлепки, а-ля таджик, пластмассовые. И перчатку специальную, наждачную. Натираться. Купили хорошего мыла лимонного. Собрали пакеты.
Приходим. Раздевалка. Все только по-арабски говорят. Нас сразу приняли, как блаженных, которые нихренища не понимают. Показывают жестами, раздевайтесь. И номерки нам вешают на резинках. Как на коров. И отправили в отделение влажно-жаркое. Там толпы голых арабских женщин. Зрелище, как на картине, кто там рисовал толстых женщин скопищами. Лежат на столах, друг друга натирают. С ведрами и тазиками. Мы как две дуры в трусах стоим посреди всего этого великолепия. С нашими, выданными нам ведрами. И в таджикских пластмассовых тапочках фиолетового цвету. Приткнуться некуда. Я поплелась в парилку, благо, там не было почти не кого. Желающих попариться оказалось совсем мало. Там мы и сели в ветках эвкалипта, как две общипанные курицы. В это время тетки, работницы хамама, стали нас поторапливать, мол, идите мы вас будем тереть, там освободились столы. Яна вздохнула и поплелась, я за ней. Мне досталась девица лет 20 и сложения продавщицы в макдональдсе. И понеслось. Препятствий для нее не было нигде. Даже в виде моих трусов. Кожу собрала отовсюду. Мне еще кажется, что она ждала, когда же я закричу. Но я как партизан, неудобно же. Терпела.
Выпали мы оттуда красные, как свеклы. Нас усадили на матрасики в уголок. Так же, подталкивая в спину и хватая за руки. Все тетки там были с чемоданами на колесиках. Мол, в хамам надо с чемоданом. А мы как деревенщина с пакетиками. Мол, полотенце и трусы чистые, чего еще пролетариату надо. И вот мы как сели на эти матрасы. И как придремали, облокотясь друг на друга. На нас работницы посматривают, по-матерински так улыбаются и клокочут там по-своему.